– Будьте любезны, сохраняйте спокойствие, – тономтерпеливого наставника произнес бродяга.

* * *

Его миролюбие внушало тревогу. Поправив на груди проводки,террорист извлек из кармана широченных брюк желтый моток прочной нейлоновойверевки и отвертку. С достоинством повел пистолетом в сторону искаженных отстраха лиц.

– Я никому не хочу причинять вреда.

Услышать это было весьма приятно, однако искренностьговорившего вызывала сомнения. Я насчитал двенадцать красных трубок – по моемуубеждению, более чем достаточно для того, чтобы смерть оказалась мгновенной ибезболезненной.

Ствол вернулся ко мне.

– Эй, ты, – раздельно произнес его обладатель, – свяжи их.

Рафтер не выдержал и сделал маленький шаг вперед:

– Послушай, приятель, чего ты добиваешься?

В потолок ударила третья пуля и, никого не задев, ушла встену. Оглушительный грохот вынудил находившуюся в вестибюле мадам Девье – звукявно исходил от женщины пронзительно вскрикнуть. Рафтер присел, будтовознамерился нырнуть в воду. Амстед могучей рукой поставил его в строй.

– Заткнись, – тихо посоветовал он сквозь зубы.

– Не стоит звать меня приятелем, – сказал бродяга, и опасноеслово моментально выскочило из моего лексикона.

– Как вы хотите, чтобы к вам обращались? – поинтересовалсяя, осознавая, что поневоле превращаюсь в лидера нашей группки заложников. Голосмой выражал максимум деликатности и почтительности. Бродяга, похоже, оценилэто.

– Мистер.

Обезличенно-вежливое “мистер” устроило всех.

Зазвонил телефон. На мгновение показалось, что террориствыстрелит в аппарат. Вместо этого он движением руки приказал подвинуть телефонпоближе, что я и сделал. Левой рукой негр поднес трубку к уху, правой продолжалсжимать направленный в Рафтера пистолет.

Если бы наша судьба решалась голосованием, то большинствомвосемь к одному бедняга Рафтер оказался бы первым ягненком, принесенным вжертву.

– Алло? – Мистер выслушал собеседника, положил трубку нарычаг и, медленно попятившись, опустился в кресло у края стола. – Возьмиверевку, – скомандовал мне. – Свяжи их.

Отрезав от веревки восемь кусков, я принялся за работу, помере сил избегая взглядов товарищей, чувствуя затылком направленный в меняпистолет. Оставшийся кусок веревки пошел на то, чтобы соединить всех вместе.Узлы Мистер потребовал затянуть как можно туже, так что мне пришлосьпостараться на совесть.

Подойдя к Рафтеру, я услышал, как он что-то бормочет.

Мне захотелось отшлепать его, как ребенка. Амстеду удалосьтак напрячь мышцы, что, когда я закончил, веревка едва не упала с его рук.Мокрый от пота Маламуд прерывисто и часто дышал. Самый старший из нас иперенесший два года назад инфаркт, он был компаньоном фирмы.

Не посмотреть в глаза Барри Нуццо я не мог. Другого такогодруга у меня не было. Как и мне, ему исполнилось тридцать два года, и работатьсюда мы пришли одновременно: он из Принстонского, я из Йельского университета.Он и я жен нашли в Провиденсе. Его брак оказался плодотворным – трое ребятишекза четыре года. Моя семейная жизнь вступила в последнюю стадию невыносимомедленного распада.

Наши взгляды встретились. Мы оба подумали о его детях.Впервые я обрадовался, что у меня их нет.

На улице взвыла полицейская сирена, и Мистер приказалопустить жалюзи на всех пяти широких окнах. Я выполнял команду на редкостьтщательно, рыская взглядом по парковочной площадке и мечтая, что кто-нибудьснизу заметит меня и придет на помощь. У входа стояла одна-единственнаяполицейская машина с включенными мигалками – похоже, копы уже поднимались к нам.

В конференц-зал, где в компании чернокожего Мистера маялисьдевять белых мужчин.

* * *

На фирму “Дрейк энд Суини” работало восемьсот юристов,причем половина из них располагалась в том самом здании, которое в данныймомент фактически оккупировал Мистер. Негр велел мне связаться с боссом исообщить ему, что он, Мистер, вооружен пистолетом и, сверх того, имеетдвенадцать шашек динамита. Я позвонил Рудольфу, компаньону фирмы, управляющемуантитрестовским отделом <Подразделение, контролирующее соблюдениеантитрестовского законодательства> , где я работал.

– Ты в порядке, Майк? – грянул голос из выносного динамика.

– Вполне. Будь добр, сделай так, как он хочет.

– А что он хочет?

– Не знаю.

Движением пистолета Мистер распорядился прервать разговор.

Я стоял у стола в двух шагах от Мистера и не сводил с негоглаз. Террорист с действовавшей мне на нервы рассеянностью играл переплетеннымина груди разноцветными проводками. Вот он легонько коснулся красного.

– Стоит его дернуть, и все будет кончено, – блеснув очками,поведал Мистер.

Нужно было отвлечь его от проводка.

– Зачем вам это? – спросил я, рассчитывая на диалог.

– Не то чтобы я очень хотел взорвать вас, но почему бы инет?

Меня поразила его манера говорить – ясная, членораздельнаяречь, продумано и взвешено каждое слово. Передо мной сидел уличный бродяга, но,похоже, в его жизни были деньки и получше.

– Зачем вам убивать нас? – спросил я.

– Не собираюсь вступать в дискуссию, – последовал ответ.

Это называется “Вопросов больше не имею, ваша честь”.

Будучи человеком, жизнь которого целиком подчинена циферблату,я посмотрел на часы: в случае чудесного спасения нужно будет запротоколироватьтеракт с точностью до мгновения. Часы показывали двадцать минут второго.Поскольку Мистер дал понять, что не любит суеты, следующая четверть часа прошлав тягостном молчании.

Я никак не мог поверить, что мы обречены на смерть.

Ведь у него нет ни малейшего повода убивать нас. Со всейопределенностью можно утверждать, что до нынешнего дня ни один из моих коллегМистера и в глаза не видывал. Мне вспомнился лифт – бродяга не знал, на какомэтаже ему выйти. Уличный сумасшедший в поисках заложников. К сожалению, понынешним временам почти норма.